Читая проповедь преп. Иоанна Дамаскина на Рождество Богородицы как бы входишь в совсем другой мир. Так бывает всегда, когда из сочинений святых мы узнаем, что они перечувствовали, и понимаем, как далеки мы от таких переживаний. Так преп. Иоанн пишет, что он «не выдержал» радости о рождении Матери Божией и «не выдержал» написать об этом. Т.е. он вошел в богословское значение этого дня, дня рождества Богородицы, и переживает совершенно особую радость. Он постоянно говорит о той радости, которую приносит это событие и ему лично и всему миру. Говорится о радости и в тропарях праздничной службы. Но нам это кажется далеким. Мы знаем свои личные радости, восторги и восхождения, истинные, достойные радости, но радоваться о Богородичных или Господских торжествах нам кажется странным, непривычным, трудным. Мы даже не можем этого себе представить, что как раз показывает, что мы не вошли еще в таинство Церкви, что одной ногой мы в мире, другой – в Церкви, половина сердца – в прошлом, половина – в настоящем. Нам кажется трудным отдать целиком сердце Богу, открыть его полностью, как рыбак сети, что бы оно вместило весь смысл, который Бог введет в него, и все, чем благодать Божия через чувства захочет его наполнить. Потому и ощущаем расстояние, отдаленность.
Итак, Святой говорит о радости, о великой радости, об этом говорится и в службе: в мир входит, так сказать, плод всего человеческого рода, цвет его, т.е. Госпожа Богородица. Этого достаточно, чтобы потрясти нашу душу, если только выйдем из своих личных проблем и осознаем богословскую историю человечества, и будем жить в ней. В начале кажется трудным оставить себя, свои личные проблемы… Мы привыкли праздновать свои личные события, а не церковные, как следовало бы. Разве может быть какая-нибудь радость больше, чем праздник Божией Матери? У нас, к сожалению, еще преобладают языческие привычки, языческий образ мыслей, потому что у нас языческое прошлое. Его мы приносим и в Церковь, и в наше сердце. И пока мы не расстанемся с этим прошлым, не изгоним его из нашего сердца, мы живем по-старому. Так мы празднуем дни рождения, а Преподобный нам говорит, что это древнее языческое предание, когда народ праздновал рождение царевичей. В Церкви, конечно, Пресвятая Богородица, такое дитя для всей Вселенной. Человек осознает это, когда начинает вытаскивать себя из центра Вселенной и жить в великой церковной семье, в великом церковном единстве, к чему он приучается с детства, даже если угодно, с момента зачатия.
Чудо рождения Богородицы начинается с Ее зачатия, с Ее родителей. Иоаким скорбел безутешно о своем бесчадстве, то же и Анна. Она была одарена от Бога благодатью и откровениями, но была бесплодна, как и все человечество. Его дарования были бесплодны, оно не могло родить. Так было угодно Богу. Бесплодие считалось позором, т.к. все ожидали Мессию, и каждый рожденный мог оказаться таковым. Теперь деторождение не является обязательным для женщины, если она живет в Церкви. Это событие ее личной жизни. Древний Израиль стремился к многочадию, ожидая Мессию. Но Мессия-Христос уже родился, так что теперь нет места переживаниям и скорби о бесчадстве, и верующие могут иметь или не иметь детей, как то устроит Бог.
Итак, человечество было бесплодно, потому и Бог благоволил, чтобы Божия Матерь родилась от бесплодных супругов (знаем, что мать была бесплодна, а про отца не знаем точно). Анна была бесплодна, все человечество было бесплодно. Природа не могла родить, потому что сама по себе без благодати она бесплодна. Чтобы явилось такое Создание должна была подействовать благодать. И родители Ее, и образ Ее рождения, и ожидание Ее – все связано с молитвой, все произошло через молитву. Для этих супругов рождение ребенка было богословским событием: они хотели родить дитя и посвятить его Богу. И они отдали свою Дочь Богу с трехлетнего возраста.
Итак, все эти события нам показывают, как все началось. Она рождается, как плод молитвы, плод любви. Редко дети рождаются, как плод любви, обычно, как плод плотского влечения, естественного пожелания. Если возможно такое сочетание, освящение, т.е. когда дитя рождается, как плод молитвы, плод чаяния, то оно начинает свою жизнь с благими предпосылками. Когда мы приучаем его оставлять свое я и не ставим его в центр всего человечества; когда он не привыкает к некоторым мелочам, как, например, день рождения: ребенок в центре внимания, а все вокруг ему рукоплещут. Тогда строится здоровая личность, и такому человеку будет гораздо легче жить, свободному от эгоистических надежд, стремлений и желаний, которые являются источником всех скорбей и даже некоторых видов депрессии.
Итак, Церковь учить нас выходить из центра и иметь полноту общения, потому что если ставишь себя в центр, то не можешь иметь связи ни с событиями, ни с людьми. В то время как если выходишь из центра, можешь общаться с Церковью, с людьми, с Богом, не ожидая и не требуя ничего для себя лично.
Так мы празднуем Рождество Божией Матери, Рождество Христа – главы и средоточия Церкви, и Рождество Пророка и Предтечи Иоанна. В кругу этих Рождений и мы призваны рождать и рождаться в Церкви. Мы переживаем постоянное рождение в Церкви, так что можем обрести связи с лицами, с личностями таинственными. Богородица – личность непостижимой глубины, невозможно воздать Ей должную честь. Она превосходит всех святых, поэтому Она и молчит. Молчание, как и апофатическое богословие — совершенное выражение, более полное, чем собственно словесное выражение. Поэтому в основном молчанием мы приближаемся к таким личностям. И чтобы научиться соучаствовать в радости этих личностей, чтобы событие вошло в нашу жизнь, мы должны держать себя не в центре происходящего, а как можно дальше от него. Положение в центре никогда ни с чем не сочетается. В Господские и Богородичные праздники мы входим не как мера всех вещей, а как славословящие, как чествующие, как молящиеся, и сочетаясь со всей Церковью, движемся вместе с ней к небесному миру и к сознательному общему славословию в Царствии Небесном.