Столько пережито в этих обстоятельствах, так многое хочется сказать, что и не знаешь, с чего начать. Приготовишься сказать что-то, входишь в церковь, а это – новое откровение, чудная, новая атмосфера, в которой видишь красоту церкви под другим углом зрения, и человека видишь по-новому. Церковь многообразна, и красота многогранна. Словно входишь в рай, где светится жизнь. Есть какие-то мысли, расположения, но все они видоизменяются в церкви.
На меня произвело сильное впечатление одно небольшое видео. [1]Некий журналист, орудие в известных руках, говорит с митрополитом, — человеком святой жизни, твердо стоящим на православных позициях, — и вот этот журналист дерзает поднять руку и поучать архиерея Божия. Но дело даже не в этом. Если посмотреть хладнокровно, то можно понять гораздо больше обычного. Что именно? Как действует промывание мозгов на многих уровнях через такие краткие сцены, где открываются две возможности. Одна – моя. Думаю, что если бы я был на месте Митрополита, то пережил бы это с трудом. Другая ведет к гневу. Чем больше понимаешь, что происходит, тем сильнее проявляется или гнев и враждебность или противоположное тому. Все дело в том, видоизменяются ли эти действия души во что-то. Потому что если не видоизменяются, значит человек держит их в себе. Т. е. могу пребывать в гневе, во враждебности, которую вызывает во мне событие или воззрение на него.
Другая возможность: принять на себя психологическое воздействие данного орудия, журналиста, который нападает на Митрополита; очень сильное воздействие, в общем психологически и духовно понятное, т.к. сейчас выходят наружу все бесы, и все, что есть в сердце человека. Так и в этом случае он излил содержимое своей души на по-настоящему святого человека. Здесь мы видим, как восстает мир и его орудия против святых и их действий, и гневаемся. Обратите внимание, есть две возможности: гнев и страдательное состояние, что значит принять в себя энергию души другого человека. Таким образом, вместо того, чтобы иметь свою собственную энергию души, приобретаем чужую, т.е. принимаешь в себя его гнев, агрессивность, и они обращаются на тебя. Как видно на экране, журналист поднял руку и в ужасных выражениях, с угрозами почти призывал народ Китиры (остров в Греции, прим. перев.) к расправе. Итак, это движение его души переходит на меня. Или у меня своё движение в душе (гнев – это моё движение, не его, так противостала моя душа). В душе моей будет либо энергия его души, либо моей. Чужая энергия, войдя в мою душу, приведет к результату, отличному от гнева, — в основном она меня пригвоздит страхом. Или приняв его выводы, — «если на Китире заболеет хотя бы один человек, то ты будешь виноват, и все восстанут против тебя», (т.е. на самом деле он угрожает и призывает народ к расправе), — я приму и его душевную энергию, или у меня будет своя. В этих случаях результат будет разным: одно дело разгневаться и излить свой гнев и другое -когда тебя пригвоздила его ненависть. В первом случае не побежим, конечно, искать, где живет этот журналист, или нанимать киллера. Однако второе состояние гораздо опаснее. Важно видоизменить эти два состояния: страсть, которая возникла — гнев мой собственный, и воздействие чужой страсти, т.е. как бы тебя бьет кто-то, а ты не сопротивляешься, т.е. принимаешь страдательно.
Итак, входишь в храм, видишь икону Спасителя, Божией Матери, святых, прикладываешься к ним бесстрашно в наши дни,- и даже без всякого усилия с нашей стороны эти душевные состояния видоизменяются. По-другому быть не может, если душа твоя открыта в Церкви, по словам преп. Иоанна Дамаскина. Влечение к святым тоже является видоизменением жизненного опыта. Потому что психологические проблемы начинаются с того, что энергии нашей души пригвождены и обратились на себя, или обнаружились как супротивное действие, как агрессивное движение. Может до того не дойти, но существует в душе как возможность. Что все это значит? Либо извращение душевной энергии, либо ее упразднение, отмена. И то, и другое опасно для души, но особенно второе. Страдательное восприятие внешнего воздействия всегда опаснее, потому что всегда чревато тем, что душа застынет в состоянии, которое на самом деле не существует, не обнаруживает жизни. Именно в этом заключается опасность событий, вызывающих страх, настоящий или воображаемый, а также опасность ожидания таких событий. И все это через благодать святых икон видоизменяется. Мы знаем, что икона воздействует благодатно даже через воззрение на нее, тем более, когда к ней прикладываемся, потому что так мы своим существом соучаствуем в благодати святых. Действие души мы выражаем и телесно, прикасаемся к святым, наш внутренний мир обнаруживается телесным движением, что очень важно.
Второе, что надо сказать о страхе. Страх – чувство. Святой Иоанн Дамаскин выделяет его, но не анализирует. Он говорит о страхе как о вялости, замедленности, как о некоем сомнении, сопровождающимся обездвиживанием нашего внутреннего мира. Это первый вид страха. Что это значит? Вижу разрушение, катастрофу, причем не важно, действительно ли это катастрофа или нет, и душа моя цепенеет в нерешительности. Почему? Вижу бедствие перед собой и теряю свою личность. Если страх очень сильный или событие ужасающее, потрясения бывают очень сильные, тогда я теряю то, что удостоверяет мою личность, и вижу действительность страха как свою собственную действительность и пребываю в этом состоянии. Может быть, со мной ничего и не случилось, но глядя на это, теряю себя и происходящее со мной, и погружаюсь в событие.
Страх – важное оружие в руках людей, управляющих миром, потому что через страх человека готовят к новому состоянию. Всегда страх нас изменяет, нас к чему-то готовит. Тогда или видоизменяешь свои душевные движения, или приспосабливаешься к ситуации и заболеваешь, поскольку навсегда закрываешься в темнице страха и душевных переживаний, порожденных им. Это очень важно, потому что мы должны отделить себя от события, свою личность – от страха, от катастрофы, которые являются инструментом управления массами. Когда собираются изменить что-то, это делают в основном через страх, потому что страх обездвиживает человека, и он теряет свою личность. Понимаете теперь, какое это орудие в механизме управления обществом? Кто им владеет, владеет миром. Как сейчас: все по домам, большинство в страхе, не имея возможности объективно рассмотреть событие. Существует, конечно, и опасность, но потеряна объективная связь с событием. Все замешаны в каком-то бедствии, которого нет, если посмотреть трезво. Почему? Потому что господствует страх. Люди вошли в ситуацию бедствия, не отделяя от нее свой внутренний мир.
В этой связи рассмотрим один пример из Священного Писания. Есть и другие, но мы остановимся на этом. Лот, его жена и дочери бегут из Содома и Гоморры. Их выводит ангел, советуя не обращаться вспять, не глядеть на разрушение. Им сказано не возвращаться и не оставаться вблизи бедствия. Так они спасут свою жизнь. Почему? Потому что, как сказал им ангел, обернувшись вспять и глядя на разрушение, станут соляным столбом, т.е. пребудут, остолбенеют в бедствии, говоря образно. Будешь причастен катастрофе, в то время как советуется бежать, т.к. катастрофа к тебе не относится. Это не для тебя, беги. Беги по дороге, указанной Богом. Мы скажем о об этом в конце, это самое важное. Во время бедствия теряю душевные силы, перестаю существовать как человек, как личность. Может быть, остается гнев, который как-то держит меня на плаву, а если нет даже гнева, то я упраздняюсь как личность. Сосредотачиваюсь на бедствии, действительном или выдуманном; и сосредотачиваясь на бедствии, перестаю существовать как личность, у меня больше нет жизни, как у умершего, поскольку умерла деятельность мой души. Чем больше сосредотачиваюсь на бедствии, тем меньше могу любить. Я запуган. Вы слышали, что говорят сильные? Ужасно. Делай так, не делай этого, навредишь другим… Не хочу много говорить об этом. Главное: жизнь нашей души не должна отменяться. Если сосредотачиваешься на катастрофе, упраздняешься, застываешь, становишься соляным столбом в бедствии. Ангел советует: «Беги от бедствия! Оно к тебе не относится. Не задерживайся даже близ его, не смотри на него. Оно не для тебя». Это очень важно.
Я обхожусь минимальной информацией, самой необходимой, следуя этому совету. Таким образом, не сосредотачиваюсь на катастрофе, действительной или выдуманной. Бедствие может тебя поглотить и превратить в соляной столб без движений души. Боишься проявить любовь. Разве они не преступники? Разве не бесы, по Достоевскому? Они создают душевнобольных людей, серьезно больных. Представьте себе человека без внешних действий, чтобы общаться с людьми; он не может их выработать, не может себя выразить, если заперт в своем доме. Есть, конечно, семья, но и эти отношения поражены. Катастрофа ударила не только по экономике и культуре, но и по внутреннему миру людей, которые не имеют ни присущих душе движений, ни духовной энергии. У людей пресекают и движение к Богу. Я говорю с православной точки зрения, а не как там кто говорит, что, дескать, и дома можно молиться. Это другой язык. Отменяется, упраздняется личность, и мертвый душевно человек входит в бедствие и становится его частью, поглощается им.
Мы в Церкви избегаем этого, мы мыслим по-другому. Для нас неприемлемо упразднение наших душевных движений, запугивание, лишение своей личности, как это обычно происходит во время войны, страха, бедствия, душевной травмы. Что происходит с ребенком, когда ему не уделяют внимания? Он становится соляным столбом. Говорят: «Ребенок спокойно это перенес». Тебе так кажется, а он стал соляным столбом. Дети видят бедствие, и одни восстают, а другие становятся соляным столбом. Видят катастрофу, родителей в беде (первое, что они видят), и застывают в этом. Они не могут выразить душевных движений, душевные движения не востребованы. И что с ними происходит? Они цепенеют. А потом, когда такой ребенок вырастает, некоторые умники качают головой: «Ребенок вырос жестоким, бесчувственным и т.д.». Никто не знает человека, никто, только Бог, да еще и тот, кто может его по-настоящему полюбить.
Вернусь к нашей теме. Мы всеми силами должны сохранить наши душевные силы живыми в любых обстоятельствах, в каких угодно бедствиях. Да и страх этот надуманный. Представьте себе, если бы умирали миллионами, как это случалось в истории. Во время эпидемии чумы умерло 70 млн человек! Подумайте! 70 миллионов! А на сегодняшний день умерло 6 тыс., и мы сидим по домам. Не странно ли это? От большой любви к роду человеческому они так делают? Не будем не этом задерживаться, наша тема духовная и онтологическая. Не позволяйте им украсть ваши душевные движения, не становитесь соляными столбами, а потому сосредотачивайтесь не на катастрофе, но на неповторимости своей личности, не отменяйте ее. Мы что-то. Что именно? Мы христиане, и мы никому, никакой тётке, никакой организации не позволим лишить нас этого имени. Мы существуем во имя Христово. Это то, что удостоверяет нашу личность, это моя сущность, мое имя, всякое мое движение, мои желания, моя цель. Христос -другое лицо, тождественное мне. Тождество психологически всегда переживается как связь между двумя. Поэтому когда у человека нет возможности выразить свои душевные силы, он впадает в депрессию. Вот что происходит на самом деле: отмена душевных действий. И нет никого другого, кто был бы включен в мое тождество, чтобы дать мне возможность для выражения движений моей души.
Сегодня в мире царствует дух фрейдизма, все подчинено либидо, с него начинают и им завершают. Мы, христиане, говорим о силе любви в нашей душе. Мы ею живем. Существуем, потому что любим, потому что душа наша и весь нас внутренний мир направлен главным образом ко Христу и к людям. Не должны замереть наши душевные силы, обращенные ко Христу или к ближним. Мрак приближается к нашей душе, когда замирают наши душевные движения, обращенные прежде всего ко Христу, когда замирают наши чувства к Нему, наши священные вожделения, наши решения (выводы), которые основаны на Его слове, наши движения к соединению со Христом, наше покаяние перед Ним, душевное мужество и готовность к встрече со Христом.
Когда под влиянием страстей развращаются действия нашей души и особенно сила любви, тогда мы заблуждаемся, идем неверным путем. Гнев – почти всегда ошибочный путь, то же можем сказать о зависти, гордости, превозношении, сладострастии и тщеславии. Все страсти и их ответвления – это ошибочно направленные силы нашей души, наши влечения, обращенные к тьме и небытию, потому что когда мы не любим как того хочет Бог, то мы пребываем в одном из видов небытия или ущемлении нашего бытия. Силы нашей души и действие любви всегда должны быть обращены на кого-то. Когда понимаете, что перед вами нет такого лица, тогда, знайте, что душа заболевает, поскольку ее силы никуда не направлены. Когда перед нами нет Христа, нас охватывает скорбь, и мы погружаемся во мрак. Его лик дает нам свет и жизнь и все. Без Него нет жизни, нет любви, нет ни нас, ни других. Без Него мы не можем глубоко полюбить других, мы можем только их желать или любить так, как нам позволяет наша природа и насколько наши страсти позволяют нам быть естественными. Без Его лица и других словесных существ наше бытие сужается, если не сказать — исчезает, пусть даже мы считаемся людьми. Когда Бога нет перед нами, и Он уже больше не то самое Лицо, Которое дает нам жизнь и все, тогда то, что меня удостоверяет, уменьшается, и я уменьшаюсь, скорблю, упраздняюсь, цепенею, приближается смерть. Этой смерти мы должны избежать всеми силами. Если любим Христа, если Он станет нашим вожделением, как для св. Игнатия Богоносца, если любим людей и не мыслим злая, тогда обретем любовь в холерные годы, которые нам предстоит прожить (которые начались сейчас), потому что горе нам, если в годы господства холеры и страха перед ней, мы потеряем истинную любовь, божественное вожделение, тогда утратим душевное здоровье, радость, мир и другие светлые одеяния Христовы.
Разве вы не знаете, что самое страшное, что может случиться? Не любить. Что есть вера? Я живу, и мою личность дополняет Христос. Я и Христос, так удостоверяется моя личность. Есть и другие люди. Чем более истинная моя связь с Христом, тем больше она охватывает и других. Если живу не истинно, то мне кажется, что существую только я и Христос. Однако поскольку жизнь моя настоящая, постольку в ней есть место и другим. Я могу любить, могу выразить деятельность своей души. Когда мы встречаем человека, наши отношения с которым основаны на истине, тогда из нашей души исходят все незадействованные душевные движения, и такая связь действует целительно, отвлекая внимание человека от бедствия, где бы и когда бы оно ни случилось: в детстве ли, в юношеском возрасте, или позднее. Вообще, жизнь наша полна скорбей и бедствий, но когда в нее входит Бог, тогда все они упраздняются, потому что Он — То Самое Лицо, в Котором мы находим свой подлинник. Раз, — и нашел, что требуется.
Обратите внимание на страх. Это орудие управления, но и упразднения и смерти, в то время как Христос и жизнь во Христе – это свет, и жизнь, и все.
[1] Речь идет о происшествии на о. Китира, Митрополит которой служил в открытом храме Акафист Божией Матери после приказа о закрытии церквей в Греции.